Подруги потом очень веселились, а муж стал называть ее «моя тышшерублевая». Они жили на даче, приглашали гостей, устраивали богатые обеды. Потом муж куда-то сгинул.
Сын Александр был географ и биолог. Он в детстве ходил в кружок юннатов при Зоопарке, там была какая-то история с «кружком Мантейфеля», подростков посадили. Сидел, долго работал и жил в Сибири, занимался клеточным разведением соболей, занимался фотографией, как и положено биологу. У нас где-то есть несколько – пейзажи и звери.
Лялечка и Тонечка
Сашка вернулся в Москву и жил с матерью и двумя детьми и с женой, болел, кажется, у него был туберкулез, он пил, жили очень бедно. Когда-то — мне было лет 10 — он подарил мне свою школьную коллекцию марок. Бабушка из ВИЮНа приносила иногда заграничные марки. Все тогда читали «Марку страны Гонделупы», считалось чуть не обязательное хобби для хороших мальчиков. Какому-то мальчику я потом ее отдала. Помню одну: большая длинная марка, пролетарий приветствует восходящее солнце, кажется синяя, и цена проставлена: 400 000 р. Я спросила деда, можно ли ее продать, заплатят ли за нее такие деньги? Увы...
Что бы ни врали, о деньгах тогда мечтали все. Волновали намалеванные на брандмауэрах рекламы 3% облигаций: они сулили 100 тысяч! При зарплате меньше 100 руб. У кого-то ведь были же дачи, машины... Сперва говорили: у генералов, потом стали говорить: у завмагов. Завидовали.
Коллекционера из меня не вышло, но мы еще жили там, когда в Ленинке открылась международная выставка марок, это было потрясение: крошечные цветные миниатюры, все что угодно, шедевры живописи, экзотические животные, города, старинные корабли... такие мы потом покупали, польские и Монгол Шуудан, альбом стоит до сих пор.
Уже на эту квартиру, на Открытое, Тонечка приезжала к бабушке и мама всегда старалась ее накормить обедом, она не доедала и говорила: можно это я домой возьму, старались что можно ей завернуть с собой. Очень ее жалко.
