Вот он, дорогой многоуважаемый шкаф. Он работал еще перегородкой, делил комнату на две неравные половины, вместе с занавеской. Помимо книг за стеклом, как в витрине, стояли черепа. Два. Один — учебное пособие студентов-медиков, он был распилен на части, разнимался на пружинках и крючках, такой белый, красивый, с нижней челюстью, зубами. Второй больше подходит для натюрморта. Отец подобрал его на строительстве станции «Кропоткинская». Этот у нас, а первый мы отдали в натюрмортный фонд знакомому художнику, он преподает в студии акварельную живопись. У мамы есть натюрморт с двумя черепами. Так что у нас, как в любой порядочной семье, в шкафу если не скелет (куда уж по нашим достаткам), то хоть череп. Кстати, мы в детстве обожали «Кентервилльское привидение», нам его часто читали.
Однажды, почти сразу после войны, к нам приехал младший мамин брат Юра, ему только-только исполнилось 20, он успел послужить на флоте — в Кронштадте, в блокаду, дослуживал на Кавказе, вернулся, пришел к сестре и заночевал. Постелили на полу возле шкафа. Среди ночи всех разбудил вопль ужаса: луна осветила шкаф, и он увидел, что сквозь стекло на него скалится череп... И это флотский лейтенант, недавно ходивший строем по набережной Кронштадта, под вражеским обстрелом!
