Мерлин возвращается к газете.
«Византии тоже сейчас не до шёлка, прежде уходившего в огромном количестве на подарки варварским вождям. Ныне ромеи прямо платят дань некоему Ругиле, вождю племени, перед которым бегут сами варвары. Племя называет себя гунны, возможно они родственны уже известным хунну. Не так давно они расселились там, где прежде обитали скифы, по рекам, чьё название начинается с «Дан»: «Дан-аис», или Танаис, «Дан-апр», «Дан-истр», ставка Ругилы находилась в степях севернее Танаиса. Этот вождь получал от Византии 350 литр золота в год. Ему наследовали племянники Бледа и Аттила и тут же потребовали удвоить дань – 700 литр (230 кг на наш счёт). Они перенесли ставку западнее, в Паннонию, варварские племена с берегов Данубы (Дуная) то ли вытеснили, то ли уничтожили, то ли покорили.
Есть основания полагать, что «гунны» - военная аристократия союза разнообразных племён, среди которых германцы, булгары, угры, славяне, остатки киммерийцев и прочий сброд. Тем не менее на молодого вождя Аттилу возлагаются некоторые надежды. Он приобщился к современной культуре, с 14 лет находясь в Риме в качестве заложника. Там ему оказывал покровительство блестящий военачальник Флавий Аэций, сам побывавший заложником у готов и гуннов, знающий их языки и весьма уважаемый варварами за свои воинские доблести.
Аэций обеспечил юноше блестящее образование, особенно в области военной стратегии. Так что подросток, знавший «коня, подпругу, саблю да поводья» вернулся домой с привычками римского аристократа и тонким пониманием имперских интриг.
Кстати о конях: 4 породистых несейских жеребца продаются в Самарканде, к югу от базара, в конце улицы медников, в усадьбе с голубятней, спросить Батразда.
