Он хотел поведать о великом достижении растительного сообщества – о СЕМЕНИ, о конвергентном возникновении этого явления в разных семействах и даже классах, включая папоротники...
Как дверь со скрежетом распахнулась, и вошло начальство.
Последовали бесконечные разъяснения, обвинения, вызовы, допросы, протоколы, тревожные ожидания...
Дело же в том, что время от времени кто-то из умников и грамотеев привлекался к редактированию стенгазеты, которая называлась... как-нб пафосно: «К прекрасному новому миру», или «Вместе с народом», или как там еще. Там была, например, рубрика «Интеллигенция – трудящимся», по материалам полузакрытой прессы, о достижениях шарашек (Объектов №). Как положено ботанику, профессор Асланян был прекрасным рисовальщиком, и его сразу же приставили к оформлению стенгазеты. Все какое-то разнообразие; притом никто не мешал ему на роскошных листах казенной бумаги рисовать свои учебные пособия. Даже и уносить с собой эти листы он мог у всех на глазах – может, он там в камере дописывает срочный заголовок «За передовую пенитенциарную систему». Расход бумаги, туши и красок никто не учитывал, поскольку начальство постоянно забирало материалы домой, для детей.
Все-таки кто-то озаботился, начались проверки. Учебные пособия таскали на экспертизы криптологам; латинские термины вызвали полный переполох. Наконец, Асланян убедил начальство выписать университетский учебник палеоботаники Криштофовича, изданный в 28 году...
Учебник произвел впечатление, и профессору предложили отныне прочесть курс лекций для сотрудников и контингента. Профессор пришел в ужас. Он готов был делиться знаниями, а главное мыслями, с теми, кто истину – пусть научную, академическую – ценил более всего на свете. Теперь ему предстоит рассыпать бисер перед теми, кто, обладая знаниями разве что третьеклассника, лишен при этом детской способности усваивать новое...
