В романе это всё объясняется подробно, а в инсценировке можно объединить происходящую за сценой борьбу с тем явлением, когда новоявленная невеста выражает своё неудовольствие сопровождающему её послу. Выражает, как принято в китайском театре, резким фальцетом. И в выражениях не стесняется. Из-за кулис периодически появляются вестники, комментируя происходящее на поле. С каждым выходом всё темпераментней. Посол понимает, что его миссия близка к провалу. И… обратите внимание, как угодливый коллаборационист превращается в народного героя. Грим в китайском театре должен раз навсегда выражать суть персонажа. Но понять эту знаковую систему может не каждый. Например, белый цвет одного оттенка соответствует предателю, а другого – мужественному и справедливому человеку. Чёрный с белым значат уже что-то третье или четвёртое, или пятое. Но мы-то видим выражение лица…
Посол (китаец, прослуживший всю жизнь у завоевателей-оккупантов), решает сорвать союз и вызвать войну прежде, чем пославший его Тоба Дао закончит войну на два фронта – с китайской империей Сунн на юге и жужанями на севере. Пока он информирует зрителей о своём намерении, вопли невидимых болельщиков извещают о победе в состязании. На сцену выходит слегка смущённый Мэнсюнь. В это же время в кумирне посреди сцены незаметно появляется буддийский наставник и начинает тихое богослужение, не замечая мирской суеты. Только сейчас становится понятно, что за бесформенная тряпка валялась на ступенях часовни. Это всё тот же помешанный принц в отрепьях, с распущенными седыми волосами (только что прочла у В. Алексеева, что распущенные волосы актёра – знак мировой скорби). Он приподнимается, прислушивается к пению.
Мэнсюнь, чтобы загладить неприятное для гостей поражение в игре, выражает желание свой заклад – табун лошадей – сделать свадебным подарком невесте. Посол принимает торжественную позу… в этот миг юродивый срывается с места и начинает бешеный танец. Он крутится волчком, кувыркается в воздухе ходит колесом, визжит и завывает - и вдруг, тыча пальцем в посла, кричит: «красные брови! Красные брови!», деталь грима, означающая скорую насильственную смерть. Монах поспешно сбегает по ступеням, делает умиротворяющие жесты, произносит мантру на санскрите. Безумец затихает и даёт себя увести. Но вдруг оборачивается и указывает на Мэнсюня: «и ты, дядюшка, вели, чтобы тебе брови покрасили!»
В. Алексеев рассказывает, что китайский актёр не уходит со сцены просто так, вернее совсем не уходит. Повернувшись к публике спиной, он исполняет танцевальный номер ухода и садится тут же на сцене пить чай, там стоит специальный столик с приборами. А посол исполняет соответственные па перед решающим монологом и заявляет, что его повелитель ни за что не отдаст любимую сестру в государство, где царят дикие суеверия, смехотворные обряды, где иностранные чародеи вызывают и усмиряют бесов магическими заклинаниями, и что они немедленно возвращаются к своему могучему повелителю, который конечно не замедлит…
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Разъярённый Мэнсюнь выхватывает меч и сносит голову послу.
И они оба отправляются пить чай.
