Ну вот они ходят, барабанят, и вдруг врывается ватага молодцов дикого вида, и начинаются половецкие пляски. Заводила у них настоящий богатырь, на голову выше всех. Это тот самый мальчик из пастушьей юрты, который в своё время помогал спасти принцессу и доставить её к жениху. Теперь он её побратим, воспитанник генерала и его ближайший помощник. Он не теряет связи с родным стойбищем, возит подарки родителям и родичам, женился на первой красавице племени, у них уже дети. Его окружают младшие братья, племянники и юноши из ближних и дальних семей, искатели славы и добычи. Он для них – почти божество.
Эта крайне декоративная компания в коже и металле вытворяет чёрт знает что. В какой-то момент они поднимают на щите тонюсенькую девочку, которая, вся извиваясь, исполняет «танец с кинжалами» - когда-то в детстве я видела это в кино, и мне казалось, что это «Князь Игорь» и именно половецкие пляски, а танцевала удивительно прекрасная кореянка, наша кореянка. Здесь это младшая сестра нашего дикого скифа, т.е. гунна, всё не придумаю ему имени. Ну пусть он будет Шухай, например.
Монахи и клоуны тоже стоят по сторонам сцены, любуются. Но вот снова бьют боевые барабаны, визжат флейты, и на сцене выстраивается гвардия с целым лесом флагов и бунчуков.
Кажется, я сочиняю не драму Марло, а либретто оперы Генделя. Одно правда другому не мешает. Насколько я поняла, любимый сюжет барокко – это когда грозный завоеватель, Свирепый Пирр, Тамерлан или Великий Кир, безнадёжно влюблён в пленницу и страшно страдает, а она влюблена взаимно в его сына, которого он наоборот хочет женить на какой-нб Медее, которая сама хочет замуж за Великого Кира. Не знаю, кто у нас тут пленница, тем более прекрасная Ушуань решила разыграть Терпеливую Гризельду – о! Эта Гризельда! Она терпела больше четырёх часов, мы-то можем слушать по частям, лёжа на софе, а тогдашние зрители, папы и императоры, в страшно неудобной одежде, в неудобных креслах, а придворные вовсе стоя, включая дам… (это не Гендель, это Вивальди). Но те оперы хорошо кончались.
Наступает кульминационный момент. Из-за правой кулисы выезжает колесница, в которой сидит новоявленная государыня, сестра могучего и опасного Тоба Дао. За ней свита и воины. Навстречу из левой кулисы, верхом, в сопровождении своих амазонок – покорившаяся, но не сломленная Ушуань…
Посмотреть на Яндекс.Фотках
(в китайском театре и повозки, и верховая езда изображались особыми, очень интересными приёмами, но у нас сейчас всё уже взаправду).
Картинка более древней династии, не рисунок, а отпечаток с рельефа на камне. Оттиски с древней стелы на тонкой бумаге, «эстампы», «натирки», как у нас переводят, очень ценились людьми учёными.
Здесь нужен острый диалог, типа Сюзанны с Марселиной, или «дуэта ревнивиц» из «Трёхгрошовой», из быстрых реплик, как у Ричарда III с Анной – «Могу я жить надеждой? – Все люди так живут», и в принципе сочинить его можно. Вот интонацию услышать…
Одно утешает униженную и оскорблённую: соперница и не очень моложе, и уж точно НЕ красивее! Оно конечно, китайская красота вещь загадочная, тем более тысячелетней давности. Вот на гравюре «четыре красавицы древности» все они, как одна, просто МОРДАСТЫЕ! Включая вышеупомянутую Ван Чжаоцзюнь. Луноликие, значит. Чтобы было где нарисовать побольше красоты. Нет, наша – лучше: личико орешком, «стан, словно скважина в звонкой дуде…». Посмотрим, чья возьмёт.
