Если некий человек верит, что бог потирает ручки и причмокивает, когда некий человек убивает того человека, который не верит, что бог потирает ручки, посасывает и причмокивает, то бога, в которого верит некий человек горячо верит, зовут, скажем, Вицлипуцли. Или Молох, или Ваал, ну и т. д. С Вицлипуцли все ясно: он бог природный, родовой (корень-то один), он «произошел от предрассудка о громе и молнии» (Бесы), его надо кормить, не то он сдохнет, и не будет ни солнца, ни дождя, а «принесение в жертву восьми молодых и сильных обеспечивает восход надежнее, чем будильник» (Бродский, по памяти). Ну и ладно бы, но они своего Вицлипуцли называют именем, которое со времен древних шумеров произносится примерно «Иль» (Или, Эль, Алль... письменность консонантная). И это имя Единого Бога, которого признают Единым и те, кто в него не верит. Они ведь не в Олимпийский пантеон не верят, не в индуистскую Троицу?
Тогда, значит, они верят в того, другого, который «человекоубийца от начала», имен у него много, но он не Ариман, равный Ормузду, он - «обезьяна Бога», к нему их душевные порывы обращены, ради него они убивают и умирают, от него ждут награды по своему вкусу.
Между прочим, психические эпидемии в средние века были не редкость.
