gern_babushka13

Апокрифический устный, возможно когда-то частичный свод преданий, сказаний, былин – никто не знает, но название было когда-то нарицательным для простонародной чепухи, на него ссылаются влиятельные авторы, потом оно исчезает из употребления. Пожалуй, из этого можно что-то сделать для нашего замысла. Допустим, сапожник Артур – это король Артур, вынужденный скрываться, как Альфред Великий. Возможно ли это?

( Collapse )

Артур скрывается у старого знакомого, бывшего сокольничего, который держит придорожную корчму, под видом бродячего шорника и сапожника. Проезжие – вооружённые люди с крепкими слугами – не прочь заодно подлатать обутки, и вечером, пока гости ужинают и подкрепляются пивом на ночь, болтливый ремесленник развлекает их байками о волшебных мечах, о феях, выходящих и озера, о Балине и Балане, о короле Пелиноре и рыкающем звере… В дальнейшем эти истории составили содержание всех вариантов артуровского цикла. А про сапожника забыли. Кто он такой-то?
Правдоподобно, правда?

Это стихотворение когда-то уже было, но чтобы не нарушать полноту сборника...

ФЕВРАЛЬ 1945
Шпионке сказала болтунья,
Вплотную прижавшись к окну:
На воле сейчас новолунье,
Но мы не увидим луну.
В прозрачном февральском тумане
Кому-то мигнул ее глаз.
Но все нам известно заране:
Всегда она слева от нас.
— И нам, - отвечала шпионка,
Здесь нет ни воды, ни огня,
И ты не увидишь ребенка,
И муж позабудет меня.
Путями глухого этапа
Мы скоро исчезнем во мгле,
И родины грузная лапа
Прижмет нас к морозной земле.
Застыли под лампочкой тусклой
И голос негромкий умолк
И мерзость бессмыслицы русской
На них навалилась как волк.
Отчизна, и дики, и странны
Повадки твои и дела:
Как прочие умные страны
Ты жить никогда не могла.
Наверно ты числишь в преданьях
Не меньше злодейств и побед,
Но смысла в твоих злодеяньях
И счастья от подвигов нет.
И мы ни за что погибаем -
Попрыгай, волчок, покружись! -
Навечно потерянным раем
Нам кажется прежняя жизнь.
Припомни... Но все незнакомо,
И даже того не понять,
Что просто ты выйдешь из дома,
И так же вернешься опять.
Там не было дней нехороших,
Но все — точно медом полны,
И там, среди веток продрогших
Качается серпик луны.
И кто-то гуляет в обновах
На праздник Победы готов...
Отчизна, топчи невиновных,
Но славься во веки веков!
Но славься от края до края
Земель, и небес, и морей,
Чтоб слышали мы, подыхая
Рычанье победы твоей.

( Collapse )

ЧЬЯ-ТО СМЕРТЬ
Одна она сидела
И долго пела
И водку все пила.
Потом легла в кроватку,
Зевнула сладко
И умерла.

Торшер и шкаф молчали,
И как-то без печали
В окно глядел портрет.
Им не казалось странно,
Что в кухне капает из крана,
А человека нет.

Она - похоже - спит. Но это
Совсем другое. А предметы
В особом бытии,
Не разумеющем разлуки:
На них ее глаза и руки,
И голос. В забытьи

Пустая стопка. Тут, за нею
Была игра с судьбой в лото.
И проигрыш. А перед нею
Все очевидней и яснее -
Ничто.
1982